Кличевский район — одна из самых крупных на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны партизанских зон. Гитлеровские захватчики, пытаясь разгромить крупное партизанское формирование, организовали здесь пять мощных блокад. Зверски расправлялись с местным населением: расстреливали, сжигали в домах, уничтожали целые села. Лютино — в их числе.

 

Дорогами памяти

От Кличева до Лютино километров 30. Галина Богомолова — председатель Бацевичского сельского исполкома, на территории которого находится деревня, повторившая судьбу Хатыни, по пути проводит экскурс в историю:
 

— В нашем сельсовете девять воинских захоронений, три памятника уничтоженным оккупантами мирным жителям: в Лютино, Заполье и агрогородке Бацевичи. В Бацевичах лежат в одной могиле два школьных педагога и семья одного из них. В феврале 1942-го фашисты приказали наставнику Якову Семаку, отказавшемуся с ними сотрудничать, сложить в картофельный мешок книги и выйти на улицу. Многие земляки видели, как этот интеллигентный человек, которого все уважали, брел по селу — обреченный, но не сломленный. Рядом — его коллега Медведев с супругой и двумя маленькими детьми. Их всех расстреляли каратели…
 
Экспозиция музея

Уже после войны односельчане рассказали: немцы хотели отнять у Якова Иовича, заслуженного учителя БССР, орден Трудового Красного Знамени, которым его наградили незадолго до войны. 

— Видите дом слева, — показывает руководитель по военно-патриотической работе Бацевичского детского сада — средней школы Ирина Голоцевич. — Под один из деревянных венцов он и спрятал награду. Наверняка она до сих пор там, но не достать — хату после войны кирпичом обложили… 
 

Как лютовали фашисты в Лютино

Ирина Викторовна из Кличевщины хорошо знает историю малой родины: «Лютино известно с XVII века. Правда, изначально звалось оно Люцын. Как гласит местечковая легенда — от имени основавшего его купца Люциана. А после трансформировалось в Лютино. В 1940-м тут было 95 дворов, 312 жителей. На месте памятника, куда мы приехали, в войну стояла школа. Ее сожгли в феврале 1942 года, а в ней, по разным данным, 75 или 79 сельчан».
 
Из воспоминаний учительницы Марии Пашкевич:

«В Лютино я перебралась до войны, после смерти мужа. Меня с тремя детьми поселили в школе. В день, когда нагрянули фашисты, мы уже спали. Разбудили нас громкие звуки на улице, а через пару минут немцы ворвались в наш класс, заставили выйти во двор. 12-летний сын, старшая 13-летняя дочка и младшенькая 4-летняя даже одеться не успели, только пальтишки на белье накинули… Стоят на холоде (шел снег), дрожат: «Мамочка, это уже конец жизни?» И тут выходит немец — молодой блондин, по-русски очень хорошо разговаривает: «За то, что вас очень часто навещают партизаны, мы сожжем вашу деревню». Помолчал минуту, а потом: «Хотите спастись, гоните сюда короф (так и говорит), овец, свиней»… Женщины бегом кинулись по хатам, весь скот, до последней курицы, пригнали на школьный двор». 
 

«Сперва всех собрали на выгоне, где коровы паслись. Оттуда наших мужиков погнали в школу, закрыли. А нам сказали: отдадим их, если вы отдадите скот, — рассказывала Анастасия Голоцевич. — Я буренкой пожертвовала. Хоть одна она была, кормилица, надеялась, это ж не курица — целая корова, точно моего мужа отпустят…» 

Скот немцы забрали, сельчанкам приказали идти по домам. А потом являлись в каждую хату и… поджигали. Анастасия Голоцевич с сыном Женей попытались свою потушить, по ним открыли огонь, ребенка ранили. Муж ее уцелел чудом. Его заставили идти за обозом, гнать скот в Елизово, что в соседнем Осиповичском районе. По дороге он сбежал, укрылся в лесу. Остальных мужчин сожгли заживо. По углам школы изверги расставили пулеметы и, если кто-то пытался спастись, выпрыгивая из окон, открывали огонь…
 

Овдовевшие в один день сельчанки укрылись с детьми — кто в лесу, кто на кладбище.

«Вернувшись на пепелище, увидели страшное зрелище: груда обугленных тел, черные кости… Но мы раскапывали. Нашли одну ногу. Беленькая, хорошенькая такая лежала… Соседка как заголосит: «Это моего хозяина нога», — вспоминала Александра Тарелка. — Узнала по кальсонам, которые сама ткала. Часть их осталась. Погибший Прокоп Ананич был бригадиром в колхозе». 

Из сожженного дотла села женщины с детьми переселялись в землянки, соседние деревни к родне. У наставницы, на глазах которой погибли мужчины, близких не было, и она сказала сыну: «Снимай двери в туалете, закрывай дырки, там и будем жить». Школьные деревянные туалеты уцелели, а ей с детьми деваться было некуда. Семья ютилась там несколько дней, пока, узнав об этом, их не забрала к себе жена директора торфозавода.

Надежде Голоцевич, с которой мы познакомились в Лютино, 85 лет:

— Я родилась в соседнем Орлино, когда его уничтожили каратели, с мамой ушли сюда, к ее сестре, так что видели весь ужас, что тут творился. Погибших похоронили в одной могиле. Рядом — сельчанина, которого отыскали позже. Отец Зои Кайдык, пытаясь спрятаться от огня, забрался в печку…

Среди тех, кто покоится в общей могиле, — отец и брат свекрови Надежды Владимировны — Анастасии Голоцевич. 

— Наше Лютино стало деревней вдов. После войны мало кто из сельчанок замуж вышел — сами детей поднимали, — вздыхает пенсионерка. — При мужьях были только те, кто их с фронта дождался, да молодые девчата, которые родились и обрели счастье уже после Великой Отечественной.

У Надежды Голоцевич война отняла многих: с передовой не вернулись ее отец Владимир Яскевич, три маминых брата: Михаил, Лука и Петр Кунцевичи, муж маминой сестры…
 

Повторившие судьбу Хатыни

В результате карательных операций, как считалось до недавнего времени, на Кличевщине уничтожено 69 деревень. По новым данным, установленным Кличевской районной прокуратурой в ходе расследования уголовного дела по факту геноцида белорусского народа, их больше — 81.

— От многих из этих деревенек, что не упомянуты ни в книге «Память», ни в архивах, но полностью или наполовину сожжены фашистами, сегодня остались лишь плодовые деревья и названия: Топило, Новый Мост (или Торфозавод Новый Мост), Звальня, Буховка, Ревок, хутор Сотное... Они исчезли с карты района в 1950—1970-е годы, но нам удалось отыскать очевидцев военных событий, которые помнят, что, к примеру, в Звальне в 1942-м каратели сожгли все 20 дворов, убили 16 человек из 47, в Торфозаводе, где проживал 51 человек, погибли шестеро. Людям удавалось спастись, поскольку вокруг были леса и болота, где они и укрывались, — уточняет прокурор Кличевской районной прокуратуры Александр Терещенко. — Новые списки уничтоженных сел, пофамильные списки погибших, угнанных в рабство в Германию, переданы районному краеведческому музею. Работа по восстановлению исторической памяти и исторической справедливости будет продолжена.